И. С. Тургенев
Дым
Жизнь Баден-Бадена, модного германского курорта, 10 августа 1862 г. мало чем отличалась от жизни в другие дни сезона. Публика была веселой и пестрой. Впрочем, наших соотечественников выделить в ней не составляло труда, особенно возле «русского дерева».
Именно здесь, у кофейни Вебера, обнаружил Литвинова его московский знакомый Бамбаев, громко и на «ты» окликнувший его. С ним был Ворошилов, молодой человек с серьезным лицом. Бамбаев сразу предложил отобедать, если у Григория Михайловича найдутся деньги заплатить за него.
После обеда он потащил Литвинова в гостиницу к Губареву («это он, тот самый»). Сходившая по гостиничной лестнице высокая, стройная дама в шляпе с темной вуалью обернулась на Литвинова, вспыхнула, провожая глазами, потом побледнела.
Кроме Губарева, в номере оказались Суханчикова и немолодой плотный человек, весь вечер промолчавший в углу. Разговоры перемежались со сплетнями, обсуждением и осуждением знакомых и товарищей. Ворошилов, как и во время обеда, густо сыпал научными сведениями. Пришел с товарищем Тит Биндасов, по виду террорист, по призванию квартальный, и гаму с бестолковщиной прибавилось так, что у Литвинова к десяти разболелась голова и он вернулся к Веберу.
Через некоторое время рядом оказался тот молчаливый человек, что сидел в углу у Губарева. Представился: Потугин Созонт Иванович, надворный советник. И поинтересовался, как понравилось Вавилонское столпотворение. Сойдутся десять русских - мигом всплывет вопрос о значении, о будущем России, да все в самых общих чертах, бездоказательно. Достается и гнилому Западу. Только бьет он нас по всем пунктам, хоть и гнилой. И заметьте: ругаем и презираем, а только его мнением и дорожим.
Тайна несомненного влияния Губарева - воля, а перед ней мы пасуем. Нам всюду нужен барин. Видят люди: большого мнения о себе человек, приказывает. Стало быть, прав и надо слушаться. Все унывают, повесивши нос ходят, и в то же время живут надеждой. Все, мол, непременно будет. Будет, а в наличности ничего нет. В десять веков ничего не выработали, но… будет. Потерпите. А пойдет все от мужика. Так и стоят друг перед другом: образованный кланяется мужику (вылечи душу), а тот - образованному (научи: пропадаю от темноты). И оба ни с места, А пора бы давно перенять, что другие придумали лучше нас.
Литвинов возразил на это, что нельзя перенимать, не сообразуясь с народными особенностями. Но Созонта Ивановича сбить непросто: вы только предлагайте пищу добрую, а народный желудок переварит по-своему. Петр I наводнил нашу речь чужими словами. Сперва вышло чудовищно, а потом понятия привились и усвоились, чужие формы испарились. То же будет и в других сферах. Бояться за свою самостоятельность могут только слабые народы. Да, Потугин западник и предан цивилизации. Это слово и чисто, и понятно, и свято, а народность, слава - кровью пахнут! Родину же он любит и… ненавидит. Однако скоро поедет домой: хороша садовая земля, да не расти на ней морошке.
Расставаясь, Литвинов спросил у Потугина его адрес. Оказалось, к нему нельзя: он не один. Нет, не с женой. (Литвинов понимающе потупил глаза.) Да нет, не то: ей всего шесть лет, она сирота, дочь одной дамы.
В гостинице Литвинов обнаружил у себя большой букет гелиотропов. Слуга сказал, что принесла их высокая и прекрасно одетая дама. «Неужели ОНА?» Это восклицание относилось вовсе не к его невесте Татьяне, которую Литвинов ждал в Бадене вместе с её тетушкой. Он понял, что это Ирина, старшая дочь обедневших князей Осининых. В пору их знакомства это была семнадцатилетняя красавица с изысканно правильными чертами лица, дивными глазами и густыми белокурыми волосами. Литвинов влюбился в нее, но долго не мог преодолеть её враждебность. Потом в один день все изменилось, и они уже строили планы на будущее: трудиться, читать, но главное - путешествовать. УВЫ, ничему не суждено было осуществиться.
Той зимой двор посетил Москву. Предстоял бал в Дворянском собрании. Осинин счел необходимым вывезти Ирину. Она, однако, воспротивилась. Литвинов же высказался в пользу его намерения. Она согласилась, но запретила ему быть на балу и добавила: «Я поеду, но помните, вы сами этого желали». Придя с букетом гелиотропов перед её отъездом на бал, он был поражен её красотой и величественной осанкой («что значит порода!»). Триумф Ирины на балу был полным и ошеломляющим. На нее обратила внимание важная особа. Этим сразу решил воспользоваться родственник Осининых граф Рей-зенбах, важный сановник и царедворец. Он взял её в Петербург, поселив в своем доме, сделал наследницей.
Литвинов бросил университет, уехал к отцу в деревню, пристрастился к хозяйству и отправился за границу учиться агрономии. Через четыре года мы и застали его в Бадене на пути в Россию.
На другое утро Литвинов набрел на пикник молодых генералов. «Григорий Михайлыч, вы не узнаете меня?» - донеслось из группы веселящихся. Он узнал Ирину. Теперь это была вполне расцветшая женщина, напоминающая римских богинь. Но глаза остались прежними. Она познакомила его с мужем - генералом Валерианом Владимировичем Ратмировым. Прерванный разговор возобновился: мы, крупные землевладельцы, разорены, унижены, надо воротиться назад; думаете, сладка народу эта воля? «А вы попытайтесь отнять у него эту волю…» - не выдержал Литвинов. Однако говоривший продолжал: а самоуправление, разве кто его просит? УЖ лучше по-старому. Вверьтесь аристократии, не позволяйте умничать черни…
Литвинову все более дикими казались речи, все более чужими люди, И в этот мир попала Ирина!
Вечером он получил письмо от невесты. Татьяна с тетушкой задерживаются и прибудут дней через шесть.
Наутро в номер постучал Потугин: он от Ирины Павловны, она хотела бы возобновить знакомство. Г-жа Ратмирова встретила их с явным удовольствием. Когда Потугин оставил их, без предисловий предложила забыть причиненное зло и сделаться друзьями. В глазах её стояли слезы. Он заверил, что радуется её счастью. Поблагодарив, она захотела услышать, как он жил эти годы. Литвинов исполнил её желание. Визит длился уже более двух часов, как вдруг вернулся Валериан Владимирович. Он не выказал неудовольствия, но скрыть некоторую озабоченность не сумел. Прощаясь, Ирина упрекнула: а главное вы утаили - говорят, вы женитесь.
Литвинов был недоволен собой: он ждет невесту, и не следовало бы ему бежать по первому зову женщины, которую он не может не презирать. Ноги его больше у нее не будет. Поэтому, встретившись с ней, он сделал вид, что не заметил её. Однако часа через два на аллее, ведущей в гостиницу, вновь увидел Ирину. «Зачем вы избегаете меня?» В голосе её было что-то скорбное. Литвинов откровенно сказал, что их дороги так далеко разошлись, что понять им друг друга невозможно. Её завидное положение в свете… Нет, Григорий Михайлович ошибается. Несколько дней назад он сам видел образчики этих мертвых кукол, из которых состоит её нынешнее общество. Она виновата перед ним, но ещё больше перед самой собою, она милостыни просит… Будем друзьями или хотя бы хорошими знакомыми. И она протянула руку: обещайте. Литвинов пообещал.
По дороге в гостиницу ему повстречался Потугин, но на занимавшие его вопросы о г-же Ратмировой ответил только, что горда как бес и испорчена до мозга костей, но не без хороших качеств.
Когда Литвинов вернулся к себе, кельнер принес записку. Ирина сообщала, что у нее будут гости, и приглашала поглядеть поближе на тех, среди кого она теперь живет. Комичного, пошлого, глупого и напыщенного Литвинов нашел в гостях ещё больше, чем в предыдущий раз. Только теперь, почти как у Губарева, поднялся несуразный гвалт, не было разве пива да табачного дыма. И… бросающееся в глаза невежество.
После ухода гостей Ратмиров позволил себе пройтись насчет нового Иринина знакомца: его молчаливости, очевидных республиканских пристрастий и т.п. и насчет того, что он, видно, очень её занимает. Великолепное презрение умной женщины и уничтожающий смех были ответом. Обида въелась в сердце генерала, тупо и зверски забродили глаза. Это выражение походило на то, когда ещё в начале карьеры он засекал бунтовавших белорусских мужиков (с этого начался его взлет).
У себя в номере Литвинов вынул портрет Татьяны, долго смотрел на лицо, выражавшее доброту, кротость и ум, и наконец прошептал: «Все кончено». Только сейчас он понял, что никогда не переставал любить Ирину. Но, промучившись без сна всю ночь, он решил проститься с ней и уехать навстречу Татьяне: надо долг исполнить, а потом хоть умри.
В утренней блузе с широкими открытыми рукавами Ирина была очаровательна. Вместо слов прощания Литвинов заговорил о своей любви и о решении уехать. Она сочла это разумным, однако взяла с него слово не уезжать, не попрощавшись с нею. Через несколько часов он вернулся выполнить свое обещание и застал её в той же позе и на том же месте. Когда он едет? В семь, сегодня. Она одобряет его стремление скорее покончить, потому что медлить нельзя. Она любит его. С этими словами она удалилась в свой кабинет. Литвинов было последовал за ней, но тут послышался голос Ратмирова…
У себя в номере он остался наедине с невеселыми думами. Вдруг в четверть седьмого дверь отворилась. Это была Ирина. Вечерний поезд ушел без Литвинова, а утром он получил записку: «…Я не хочу стеснять твою свободу, но <…> если нужно, я все брошу и пойду за тобой…»
С этого момента исчезли спокойствие и самоуважение, а с прибытием невесты и её тетушки Капитолины Марковны ужас и безобразие его положения сделались для него ещё нестерпимее. Свидания с Ириной продолжались, и чуткая Татьяна не могла не заметить перемены в своем женихе. Она сама взяла на себя труд объясниться с ним. Держалась с достоинством и настоящим стоицизмом. Состоялся и откровенный разговор с Потугиным, попытавшимся предостеречь его. Сам Созонт Иванович давно разрушен, уничтожен любовью к Ирине Павловне (это ждет и Литвинова). Бельскую он почти не знал, и ребенок не его, он просто взял все на себя, потому что это было нужно Ирине. Страшная, темная история. И ещё: Татьяна Петровна - золотое сердце, ангельская душа, и завидна доля того, кто станет её мужем.
С Ириной тоже все было непросто. Оставить свой круг она не в силах, но и жить в нем не может и просит не покидать её. Ну, а любовь втроем неприемлема для Григория Михайловича: все или ничего.
И вот он уже у вагона, минута - и все останется позади. «Григорий!» - послышался за спиной голос Ирины. Литвинов едва не бросился к ней. Уже из окна вагона показал на место рядом с собой. Пока она колебалась, раздался гудок и поезд тронулся. Литвинов ехал в Россию. Белые клубы пара и темные - дыма неслись мимо окон. Он следил за ними, и дымом казалось ему все: и собственная жизнь, и жизнь России. Куда подует ветер, туда и понесет её.
Дома он взялся за хозяйство, кое-в чем тут успел, расплатился с отцовскими долгами. Однажды заехал к нему его дядя и рассказал о Татьяне. Литвинов написал ей и получил в ответ дружелюбное письмо, заканчивающееся приглашением. Через две недели он отправился в путь.
Увидев его, Татьяна подала ему руку, но он не взял её, а упал перед ней на колени. Она попыталась поднять его. «Не мешай ему, Таня, - сказала стоявшая тут же Капитолина Марковна, - повинную голову принес».
У Марины Цветаевой была очень сложная судьба. Несколько лет ей пришлось прожить за границей в эмиграции. Однако свою любовь к родине она пронесла через все беды, выпавшие на её долю. Неприятие поэзии Цветаевой, а также стремление поэта воссоединиться с эмигрировавшим мужем и стало причиной выезда Цветаевой за границу. В эмиграции Марина была очень одинока. Но именно там она создала своё замечательное стихотворение «Тоска по родине!», поэтому можно абсолютно точно сказать, что тема этого произведения – Родина, а идея – любовь Цветаевой к своей Отчизне. Композиция стихотворения довольно необ
Жизнь Баден-Бадена, модного германского курорта, 10 августа 1862 г. мало чем отличалась от жизни в другие дни сезона. Публика была весёлой и пёстрой. Впрочем, наших соотечественников выделить в ней не составляло труда, особенно возле «русского дерева».
Именно здесь, у кофейни Вебера, обнаружил Литвинова его московский знакомый Бамбаев, громко и на «ты» окликнувший его. С ним был Ворошилов, молодой человек с серьёзным лицом. Бамбаев сразу предложил отобедать, если у Григория Михайловича найдутся деньги заплатить за него.
После обеда он потащил Литвинова в гостиницу к Губареву («это он, тот самый»). Сходившая по гостиничной лестнице высокая, стройная дама в шляпе с тёмной вуалью обернулась на Литвинова, вспыхнула, провожая глазами, потом побледнела.
Кроме Губарева, в номере оказались Суханчикова и немолодой плотный человек, весь вечер промолчавший в углу. Разговоры перемежались со сплетнями, обсуждением и осуждением знакомых и товарищей. Ворошилов, как и во время обеда, густо сыпал научными сведениями. Пришёл с товарищем Тит Биндасов, по виду террорист, по призванию квартальный, и гаму с бестолковщиной прибавилось так, что у Литвинова к десяти разболелась голова и он вернулся к Веберу.
Через некоторое время рядом оказался тот молчаливый человек, что сидел в углу у Губарева. Представился: Потугин Созонт Иванович, надворный советник. И поинтересовался, как понравилось Вавилонское столпотворение. Сойдутся десять русских - мигом всплывёт вопрос о значении, о будущем России, да все в самых общих чертах, бездоказательно. Достаётся и гнилому Западу. Только бьёт он нас по всем пунктам, хоть и гнилой. И заметьте: ругаем и презираем, а только его мнением и дорожим.
Тайна несомненного влияния Губарева - воля, а перед ней мы пасуем. Нам всюду нужен барин. Видят люди: большого мнения о себе человек, приказывает. Стало быть, прав и надо слушаться. Все унывают, повесивши нос ходят, и в то же время живут надеждой. Все, мол, непременно будет. Будет, а в наличности ничего нет. В десять веков ничего не выработали, но... будет. Потерпите. А пойдёт все от мужика. Так и стоят друг перед другом: образованный кланяется мужику (вылечи душу), а тот - образованному (научи: пропадаю от темноты). И оба ни с места, А пора бы давно перенять, что другие придумали лучше нас.
Литвинов возразил на это, что нельзя перенимать, не сообразуясь с народными особенностями. Но Созонта Ивановича сбить непросто: вы только предлагайте пищу добрую, а народный желудок переварит по-своему. Петр I наводнил нашу речь чужими словами. Сперва вышло чудовищно, а потом понятия привились и усвоились, чужие формы испарились. То же будет и в других сферах. Бояться за свою самостоятельность могут только слабые народы. Да, Потугин западник и предан цивилизации. Это слово и чисто, и понятно, и свято, а народность, слава - кровью пахнут! Родину же он любит и... ненавидит. Однако скоро поедет домой: хороша садовая земля, да не расти на ней морошке.
Расставаясь, Литвинов спросил у Потугина его адрес. Оказалось, к нему нельзя: он не один. Нет, не с женой. (Литвинов понимающе потупил глаза.) Да нет, не то: ей всего шесть лет, она сирота, дочь одной дамы.
В гостинице Литвинов обнаружил у себя большой букет гелиотропов. Слуга сказал, что принесла их высокая и прекрасно одетая дама. «Неужели ОНА?» Это восклицание относилось вовсе не к его невесте Татьяне, которую Литвинов ждал в Бадене вместе с её тётушкой. Он понял, что это Ирина, старшая дочь обедневших князей Осининых. В пору их знакомства это была семнадцатилетняя красавица с изысканно правильными чертами лица, дивными глазами и густыми белокурыми волосами. Литвинов влюбился в неё, но долго не мог преодолеть её враждебность. Потом в один день все изменилось, и они уже строили планы на будущее: трудиться, читать, но главное - путешествовать. УВЫ, ничему не суждено было осуществиться.
Той зимой двор посетил Москву. Предстоял бал в Дворянском собрании. Осинин счёл необходимым вывезти Ирину. Она, однако, воспротивилась. Литвинов же высказался в пользу его намерения. Она согласилась, но запретила ему быть на балу и добавила: «Я поеду, но помните, вы сами этого желали». Придя с букетом гелиотропов перед её отъездом на бал, он был поражён её красотой и величественной осанкой («что значит порода!»). Триумф Ирины на балу был полным и ошеломляющим. На неё обратила внимание важная особа. Этим сразу решил воспользоваться родственник Осининых граф Рей-зенбах, важный сановник и царедворец. Он взял её в Петербург, поселив в своём доме, сделал наследницей.
Литвинов бросил университет, уехал к отцу в деревню, пристрастился к хозяйству и отправился за границу учиться агрономии. Через четыре года мы и застали его в Бадене на пути в Россию.
На другое утро Литвинов набрёл на пикник молодых генералов. «Григорий Михайлыч, вы не узнаете меня?» - донеслось из группы веселящихся. Он узнал Ирину. Теперь это была вполне расцветшая женщина, напоминающая римских богинь. Но глаза остались прежними. Она познакомила его с мужем - генералом Валерианом Владимировичем Ратмировым. Прерванный разговор возобновился: мы, крупные землевладельцы, разорены, унижены, надо воротиться назад; думаете, сладка народу эта воля? «А вы попытайтесь отнять у него эту волю...» - не выдержал Литвинов. Однако говоривший продолжал: а самоуправление, разве кто его просит? УЖ лучше по-старому. Вверьтесь аристократии, не позволяйте умничать черни...
Литвинову все более дикими казались речи, все более чужими люди, И в этот мир попала Ирина!
Вечером он получил письмо от невесты. Татьяна с тётушкой задерживаются и прибудут дней через шесть.
Наутро в номер постучал Потугин: он от Ирины Павловны, она хотела бы возобновить знакомство. Г-жа Ратмирова встретила их с явным удовольствием. Когда Потугин оставил их, без предисловий предложила забыть причинённое зло и сделаться друзьями. В глазах её стояли слезы. Он заверил, что радуется её счастью. Поблагодарив, она захотела услышать, как он жил эти годы. Литвинов исполнил её желание. Визит длился уже более двух часов, как вдруг вернулся Валериан Владимирович. Он не выказал неудовольствия, но скрыть некоторую озабоченность не сумел. Прощаясь, Ирина упрекнула: а главное вы утаили - говорят, вы женитесь.
Литвинов был недоволен собой: он ждёт невесту, и не следовало бы ему бежать по первому зову женщины, которую он не может не презирать. Ноги его больше у неё не будет. Поэтому, встретившись с ней, он сделал вид, что не заметил её. Однако часа через два на аллее, ведущей в гостиницу, вновь увидел Ирину. «Зачем вы избегаете меня?» В голосе её было что-то скорбное. Литвинов откровенно сказал, что их дороги так далеко разошлись, что понять им друг друга невозможно. Её завидное положение в свете... Нет, Григорий Михайлович ошибается. Несколько дней назад он сам видел образчики этих мёртвых кукол, из которых состоит её нынешнее общество. Она виновата перед ним, но ещё больше перед самой собою, она милостыни просит... Будем друзьями или хотя бы хорошими знакомыми. И она протянула руку: обещайте. Литвинов пообещал.
По дороге в гостиницу ему повстречался Потугин, но на занимавшие его вопросы о г-же Ратмировой ответил только, что горда как бес и испорчена до мозга костей, но не без хороших качеств.
Когда Литвинов вернулся к себе, кельнер принёс записку. Ирина сообщала, что у неё будут гости, и приглашала поглядеть поближе на тех, среди кого она теперь живёт. Комичного, пошлого, глупого и напыщенного Литвинов нашёл в гостях ещё больше, чем в предыдущий раз. Только теперь, почти как у Губарева, поднялся несуразный гвалт, не было разве пива да табачного дыма. И... бросающееся в глаза невежество.
После ухода гостей Ратмиров позволил себе пройтись насчёт нового Иринина знакомца: его молчаливости, очевидных республиканских пристрастий и т. п. и насчёт того, что он, видно, очень её занимает. Великолепное презрение умной женщины и уничтожающий смех были ответом. Обида въелась в сердце генерала, тупо и зверски забродили глаза. Это выражение походило на то, когда ещё в начале карьеры он засекал бунтовавших белорусских мужиков (с этого начался его взлёт).
У себя в номере Литвинов вынул портрет Татьяны, долго смотрел на лицо, выражавшее доброту, кротость и ум, и наконец прошептал: «Все кончено». Только сейчас он понял, что никогда не переставал любить Ирину. Но, промучившись без сна всю ночь, он решил проститься с ней и уехать навстречу Татьяне: надо долг исполнить, а потом хоть умри.
В утренней блузе с широкими открытыми рукавами Ирина была очаровательна. Вместо слов прощания Литвинов заговорил о своей любви и о решении уехать. Она сочла это разумным, однако взяла с него слово не уезжать, не попрощавшись с нею. Через несколько часов он вернулся выполнить своё обещание и застал её в той же позе и на том же месте. Когда он едет? В семь, сегодня. Она одобряет его стремление скорее покончить, потому что медлить нельзя. Она любит его. С этими словами она удалилась в свой кабинет. Литвинов было последовал за ней, но тут послышался голос Ратмирова...
У себя в номере он остался наедине с невесёлыми думами. Вдруг в четверть седьмого дверь отворилась. Это была Ирина. Вечерний поезд ушёл без Литвинова, а утром он получил записку: «...Я не хочу стеснять твою свободу, но если нужно, я все брошу и пойду за тобой...»
С этого момента исчезли спокойствие и самоуважение, а с прибытием невесты и её тётушки Капитолины Марковны ужас и безобразие его положения сделались для него ещё нестерпимее. Свидания с Ириной продолжались, и чуткая Татьяна не могла не заметить перемены в своём женихе. Она сама взяла на себя труд объясниться с ним. Держалась с достоинством и настоящим стоицизмом. Состоялся и откровенный разговор с Потугиным, попытавшимся предостеречь его. Сам Созонт Иванович давно разрушен, уничтожен любовью к Ирине Павловне (это ждёт и Литвинова). Бельскую он почти не знал, и ребёнок не его, он просто взял все на себя, потому что это было нужно Ирине. Страшная, тёмная история. И ещё: Татьяна Петровна - золотое сердце, ангельская душа, и завидна доля того, кто станет её мужем.
С Ириной тоже все было непросто. Оставить свой круг она не в силах, но и жить в нем не может и просит не покидать её. Ну, а любовь втроём неприемлема для Григория Михайловича: все или ничего.
И вот он уже у вагона, минута - и все останется позади. «Григорий!» - послышался за спиной голос Ирины. Литвинов едва не бросился к ней. Уже из окна вагона показал на место рядом с собой. Пока она колебалась, раздался гудок и поезд тронулся. Литвинов ехал в Россию. Белые клубы пара и тёмные - дыма неслись мимо окон. Он следил за ними, и дымом казалось ему все: и собственная жизнь, и жизнь России. Куда подует ветер, туда и понесёт её.
Дома он взялся за хозяйство, кое-в чем тут успел, расплатился с отцовскими долгами. Однажды заехал к нему его дядя и рассказал о Татьяне. Литвинов написал ей и получил в ответ дружелюбное письмо, заканчивающееся приглашением. Через две недели он отправился в путь.
Увидев его, Татьяна подала ему руку, но он не взял её, а упал перед ней на колени. Она попыталась поднять его. «Не мешай ему, Таня, - сказала стоявшая тут же Капитолина Марковна, - повинную голову принёс».
Пересказал
10 августа 1862 года. На знаменитом немецком курорте Баден-Баден весьма оживленно. Погода стоит прекрасная, звучит музыка, в казино идет игра. Дамы из высшего общества скучают возле «Русского дерева» и лениво слушают болтовню какого-то французского писателя.
II
За столиком перед кофейней сидит мужчина лет тридцати: красивый, смуглый, сухощавый и мужественный. Это Григорий Михайлович Литвинов, сын отставного чиновника. Мать Литвинова получила в приданое большое имение, но не смогла вместе с мужем привести его в порядок. Литвиновы не разорились, но их хозяйство постепенно приходит в упадок. Уж слишком оно большое и требует много внимания.
Мать Григория умерла от чахотки. Случилось это в тот год, когда юноша поступил в Московский университет. Обучение Литвинов не окончил. В период крымской войны он служил в ополчении, где чуть не умер от тифа. Вернувшись в родное имение, Григорий с удовольствием погрузился в домашние заботы, но вскоре понял, что ему не хватает знаний по сельскому хозяйству.
В годы учебы Григорий часто бывал в Дрездене, где проживала его троюродная сестра Татьяна со своей теткой Капитолиной Марковной. Эту девушку Литвинов знал с детства. Они были очень дружны, а потом полюбили друг друга. Григорий сделал Татьяне предложение, которое она с радостью приняла. Перед тем как вернуться в Россию, тетка Татьяны захотела посмотреть Баден-Баден. Литвинов тоже приехал на курорт и ожидает невесту с тетушкой.
III
Внезапно Литвинова замечает его московский знакомый Бамбаев. Он представляет Григорию молодого человека по фамилии Ворошилов. Мужчины настойчиво предлагают Литвинову познакомиться с неким Губаревым, который пишет глубокий труд «обо всем».
Но сперва молодые люди решают пообедать в кофейне. За столом Ворошилов оживляется, сыплет именами и датами, размахивает руками. Литвинов слушает его довольно снисходительно.
Компания отправляется в гостиницу к Губареву. На лестнице приятели сталкиваются с женщиной под вуалью. Увидев Литвинова, незнакомка замирает и провожает его взглядом, но никто из мужчин не обращает на даму внимания.
IV
Вечер у Губарева, где собралось много гостей, проходит сумбурно. Народ курит, спорит до хрипоты, сплетничает и пьет холодное пиво. Рассуждают о политике, литературе, музыке, эмансипации, будущем России. Студенты, офицеры, пожилые дамы и почтенные господа перескакивают с предмета на предмет, произносят замысловатые термины, не понимая часто их значений. В центре этого живого водоворота – хозяин. Губарев практически не разговаривает. Он только издает невнятное мычание, задает короткие вопросы и теребит бороду. Но все ему внимают, как оракулу.
У Литвинова болит голова, из этого бедлама он уходит в кофейню около десяти вечера. Там к нему подходит мужчина, которого он видел у Губарева.
V
Григорий понимает, что этот человек не ровня тем, с которыми он сегодня познакомился. Отставной чиновник Созонт Иванович Потугин оказывается умным и интересным собеседником. Литвинову интересно, что за кружок собирается у Губарева. Созонт Иванович объясняет: все люди милейшие, благороднейшие и добрейшие. А тянутся они к Губареву, потому что им нужен начальник, барин, вокруг которого можно вертеться.
Знакомство оказывается действительно приятным. Литвинов и Потугин расстаются с намерением еще встретиться.
VI
Григорий возвращается в свой гостиничный номер и с удивлением замечает большой букет гелиотропов. Слуга поясняет, что их принесла дама под вуалью. Литвинов долго не может уснуть, вспоминает прошедший день, водоворот лиц и разговоров, а также пытается разгадать тайну букета. Он вспоминает.
VII
Ирина была старшей дочерью в сильно обедневшей семье князя Осинина, которого хорошо знал отец Григория еще по службе. Он и познакомил сына с этим семейством. Литвинов сразу влюбился в красивую и гордую девушку. Он извелся от безответной любви, но внезапно Ирина изменила свое отношение и ответила на чувства Григория. Родители Ирины не были против, хоть и считали такой брак неравным. Они знали решительный характер дочери, да и состояние Литвинова было значительным. В их сложных обстоятельствах рассчитывать на лучшую партию не приходилось.
VIII
Неожиданно все изменилось. В ту зиму двор приехал в Москву. В Дворянском Собрании объявили бал, и Осинины решили в нем участвовать. Литвинов также хотел предстать на балу со своей невестой, но Ирина настояла, чтобы он не ехал. Перед балом Григорий пришел полюбоваться на возлюбленную в вечернем платье и подарил ей букет гелиотропов.
Утром Ирина жаловалась на усталость и весь день не выходила из своей комнаты. Князь рассказал, что дочь имела на балу большой успех, все хотели с ней танцевать. Высшее общество вспомнило об Осининых, князь и княгиня были приглашены во многие дома.
Возле дома невесты Литвинов увидел богатый экипаж, в котором сидел важный пожилой сановник. Это был граф, кузен матери Ирины.
IХ
На следующий день Григорий пытался увидеться с Ириной, но снова ничего не получилось. Молодой человек понял, что произошло что-то непоправимое.
Вечером принесли записку, в которой девушка сообщала, что между ними все кончено, а она уезжает в Петербург. Ирина просила больше никогда не искать с ней встречи. Григорий тяжело пережил этот разрыв. Он бросил университет и уехал в деревню к отцу. До Литвинова доходили слухи о том, как блистала в свете княжна Осинина, а затем вышла замуж.
Х
На следующее утро после воспоминаний Григорий отправляется на прогулку по окрестностям Баден-Бадена. На одной из тропинок он видит Ворошилова с Бамбаевым. Чтобы не попасться им на глаза, Литвинов прячется за кустом.
Проголодавшись, Григорий заходит в кофейню. Неожиданно подъезжает веселая компания генералов и светских дам, среди которых – Ирина. Литвинов хочет уйти, но женщина сама окликает его и знакомит со своим мужем, генералом Ратмировым.
Григорий чувствует себя неловко. Аристократы обсуждают последние реформы и отмену крепостного права. Литвинов торопится уйти, ему очень сложно сдерживать эмоции. Ирина берет с Григория обещание, что они встретятся в гостинице.
ХI
Литвинов пытается читать, но ничего не выходит. Он идет гулять, но и это занятие не помогает отвлечься. Все его мысли концентрируются вокруг такой неожиданной и волнительной встречи. Затем к Григорию заходят новые знакомцы из кружка Губарева и окончательно портят день. Вечером приносят письмо от Татьяны. В нем девушка сообщает, что тетушка заболела, и потому приедут они через неделю.
Следующий день проходит скверно. Губарев уехал, и часть его кружка решает переместиться к Литвинову. С трудом избавившись от надоедливых гостей, Григорий чувствует себя совершенно разбитым.
Утром раздается стук в дверь, Литвинов в ужасе думает, что это снова губаревцы. Но входит Потугин. Григорий чрезвычайно рад его видеть. Неожиданно Созонт Иванович сообщает, что его послала Ирина. Она попросила немедленно привести к ней Литвинова. Григорий удивлен, но соглашается навестить бывшую невесту.
XII
Потугин приводит Литвинова к генеральше и тут же исчезает под благовидным предлогом. Григорий чувствует себя крайне неловко. Ирина просит у него прощения за прошлое и предлагает остаться друзьями. Ей душно в том обществе, где она находится, а Литвинов для нее – глоток свежего воздуха. Они могли бы изредка встречаться, беседовать, переписываться.
Входит генерал Ратмиров. Он довольно ласково разговаривает с давним знакомым супруги, но в беседе чувствуется натянутость, вызванная неравенством положения. В большом смятении Литвинов уходит и дает себе слово впредь не встречаться с генеральшей.
ХIII
На следующий день Григорий идет гулять в горы и встречает там Ирину. Он делает вид, что не замечает женщину, зато искренне радуется, когда встречает Потугина. Тот гуляет за руку с девочкой лет пяти. Григорий пытается узнать, как Потугин познакомился с Ириной, но ничего конкретного услышать от собеседника не удается.
На обратном пути к Григорию подходит Ирину, вновь скрывая лицо под вуалью. Она упрекает Литвинова в некрасивом поступке: он ее заметил, но отвернулся. Женщина просит не пренебрегать их дружбой. Литвинов вынужден пообещать, что впредь так поступать не будет.
На аллее появляется старая герцогиня, Ирина спешит к ней.
ХIV
Ирина присылает Литвинову записку с приглашением на званый вечер. Григорий идет туда без всякого желания.
ХV
Вечер, как и ожидалось, оказался ужасным. Пустые разговоры, провальные попытки модного спирита усыпить живого рака, фальшивая музыка. Ирина усаживает Литвинова рядом с собой. Он постоянно видит ее нежную шею, улавливает запах ее изысканных духов. Григорий с ужасом понимает, что влюблен в Ирину, и это чувство сильнее его.
В конце званого вечера генерал Ратмиров замечает жене, что она, очевидно, увлечена Литвиновым. Ирина хохочет. Ревность супруга ее забавляет. Но Ратмирову не до смеха. Эта женщина его иногда пугает.
XVI
Григорий не спит всю ночь, мучаясь угрызениями совести. Он мечется между любовью и долгом. Литвинову кажется, что он поступает ужасно, обманывая чистую и добрую Татьяну.
Утром Григорий идет к Ирине. Он признается ей в любви и сообщает о своем желании немедленно уехать навстречу невесте. Генеральша соглашается с ним: так будет лучше для всех. Но тут же берет с Григория слово, что они увидятся еще раз.
ХVII
Потрясенный тяжелым разговором, Литвинов бродит в горах. Ему кажется, что его жизнь разрушена. Немного придя в себя, он идет на вокзал и дает телеграмму Татьяне, в которой назначает невесте встречу в Гейдельберге. Затем Григорий возвращается к Ирине. Он хочет сдержать свое слово и поскорее закончить эту неприятную историю.
Литвинов находит женщину в том же кресле, что и три часа назад. Григорий сообщает, что поезд отходит сегодня в семь часов вечера. Он уже дал телеграмму, а теперь пришел попрощаться. Ирина потрясена такой поспешностью, но соглашается, что Литвинов поступает правильно. Женщина признается Григорию в любви и твердо знает, что никогда его не забудет.
ХVIII
Оставшееся время до отхода поезда Литвинов проводит в состоянии нервного возбуждения. В четверть седьмого к нему в комнату внезапно врывается Ирина и бросается на шею.
Проходит два часа. Влюбленные сидят на диване, вокруг разбросаны вещи. На столе лежит письмо от Татьяны. Тетушка поправилась, поэтому они выезжают и завтра в полдень будут в Бадене. Григорий должен их встретить. В той же гостинице, где живет Литвинов, нанята для дам квартира.
Вечером Григорий посылает Ирине записку, а утром получает ответ. Женщина пишет, что Литвинов не должен чувствовать себя обязанным после того, что между ними вчера произошло. Она не стесняет его свободу, но готова идти за ним хоть на край земли.
ХIХ
Литвинов чувствует себя как вор после первой кражи и боится встречи с Татьяной. Но все проходит легко и непринужденно. Тетушка сразу уводит молодых из гостиницы, чтобы посмотреть город.
Во время прогулки к ним подходит Потугин, Литвинов знакомит его с дамами. Все четверо продолжают медленно бродить по красивым улочкам, слушают музыку, затем Созонт Иванович неожиданно откланивается. У Григория возникает подозрение, что его подослала Осинина.
Уже в гостинице Григорию передают записку от Ирины. Женщина просит его зайти на одну минуту. Литвинов извиняется перед Татьяной и спешит на встречу с возлюбленной.
ХХ
Ирина выбегает к Григорию в бальном платье, в котором она невероятно красива. Женщина действительно позвала Литвинова на минутку, она едет в гости. Григорий осыпает поцелуями руки Ирины и уверяет, что Татьяна теперь в прошлом. Он может дышать только возле ног любимой.
На обратной дороге Литвинова окликает Потугин и просит выслушать. Он предупреждает Григория о серьезной ошибке с его стороны, просит подумать о невесте. Созонт Иванович признается в безнадежной любви к Ирине. Он познакомился с ней, когда будущая генеральша жила у своего родственника в Петербурге. Красота девушки поразила Созонта Ивановича. Он мог только издали смотреть на Ирину, поскольку прекрасно понимал, что слишком стар и беден для нее.
Внезапно Ирина обратилась к Созонту Ивановичу с просьбой. Он получит крупную сумму денег, если женится на подруге Ирины, которая оказалась в сложном положении. Потугин согласился. Но женщина вдруг тяжело заболела, потом родила девочку и вскоре отравилась. Созонт Иванович забрал ребенка и выдавал за свою дочь. Об этом его попросила Ирина.
Обозленный и смущенный рассказом Потугина, Литвинов возвращается в гостиницу.
ХХI
На следующий день Григорий решает во всем сознаться Татьяне, но девушка уже обо всем догадалась. Татьяна согласна расторгнуть помолвку и уехать, но ей нужно время, чтобы как-то успокоиться и взять себя в руки.
Литвинов тут же идет к Ирине и сообщает ей, что порвал отношения с Татьяной. Генеральша недоумевает: зачем он это сделал? Григорий уязвлен такой реакцией, ведь он не собирается делить любимую с другим. Это бесчестно и унизительно. Ирина раскаивается в своих словах и снова обещает уехать с Литвиновым. Но Григорий должен все приготовить и поскорее: через две недели Ратмировы уезжают в Италию.
ХХII
Литвинов идет в номер к Татьяне и застает там Капитолину Марковну. Тетушка умоляет его одуматься, но бывшая невеста прерывает родственницу и просит Григория отнести на почту письмо. Вернувшись в гостиницу, Литвинов узнал, что Татьяна и тетя выехали в неизвестном направлении.
Расстроенный и растерянный Григорий пишет Ирине письмо.
XXIII
Он объясняет, что вся его жизнь, все планы теперь разрушены и осталась только ее любовь. Если Ирина не готова все бросить и бежать с ним, то ей лучше сказать об этом сразу. Он не может предложить возлюбленной положение в обществе и богатство, а только даст повод для злой молвы. Ирина ненавидит и презирает свет, но решится ли она пренебречь своим положением?
В ответ Григорий получает записку, в которой Ирина назначает встречу. Она обнимает Литвинова и плачет, но твердо обещает, что разделит с ним любую судьбу.
ХХIV
Григорий готовится к побегу, но дело идет вяло, словно он не полностью осознает свой поступок. Денег мало, а где их можно быстро добыть, мужчина не знает.
XXV
Неожиданно приходит письмо от Ирины. Она сообщает, что не может бежать с Григорием, переоценила свои силы. Но Литвинов может поехать в Петербург, чтобы быть рядом с ней. Ирина обещает выхлопотать любимому хорошее место, заверяет в своей неизменной любви.
Тургенев И.С., Дым.
Жизнь Баден-Бадена, модного германского курорта, 10 августа 1862 г. мало чем отличалась от жизни в другие дни сезона. Публика была веселой и пестрой. Впрочем, наших соотечественников выделить в ней не составляло труда, особенно возле "русского дерева".
Именно здесь, у кофейни Вебера, обнаружил Литвинова его московский знакомый Бамбаев, громко и на "ты" окликнувший его. С ним был Ворошилов, молодой человек с серьезным лицом. Бамбаев сразу предложил отобедать, если у Григория Михайловича найдутся деньги заплатить за него.
После обеда он потащил Литвинова в гостиницу к Губареву ("это он, тот самый"). Сходившая по гостиничной лестнице высокая, стройная дама в шляпе с темной вуалью обернулась на Литвинова, вспыхнула, провожая глазами, потом побледнела.
Кроме Губарева, в номере оказались Суханчикова и немолодой плотный человек, весь вечер промолчавший в углу. Разговоры перемежались со сплетнями, обсуждением и осуждением знакомых и товарищей. Ворошилов, как и во время обеда, густо сыпал научными сведениями. Пришел с товарищем Тит Биндасов, по виду террорист, по призванию квартальный, и гаму с бестолковщиной прибавилось так, что у Литвинова к десяти разболелась голова и он вернулся к Веберу.
Через некоторое время рядом оказался тот молчаливый человек, что сидел в углу у Губарева. Представился: Потугин Созонт Иванович, надворный советник. И поинтересовался, как понравилось Вавилонское столпотворение. Сойдутся десять русских - мигом всплывет вопрос о значении, о будущем России, да все в самых общих чертах, бездоказательно. Достается и гнилому Западу. Только бьет он нас по всем пунктам, хоть и гнилой. И заметьте: ругаем и презираем, а только его мнением и дорожим.
Тайна несомненного влияния Губарева - воля, а перед ней мы пасуем. Нам всюду нужен барин. Видят люди: большого мнения о себе человек, приказывает. Стало быть, прав и надо слушаться. Все унывают, повесивши нос ходят, и в то же время живут надеждой. Все, мол, непременно будет. Будет, а в наличности ничего нет. В десять веков ничего не выработали, но... будет. Потерпите. А пойдет все от мужика. Так и стоят друг перед другом: образованный кланяется мужику (вылечи душу), а тот - образованному (научи: пропадаю от темноты). И оба ни с места, А пора бы давно перенять, что другие придумали лучше нас.
Литвинов возразил на это, что нельзя перенимать, не сообразуясь с народными особенностями. Но Созонта Ивановича сбить непросто: вы только предлагайте пищу добрую, а народный желудок переварит по-своему. Петр I наводнил нашу речь чужими словами. Сперва вышло чудовищно, а потом понятия привились и усвоились, чужие формы испарились. То же будет и в других сферах. Бояться за свою самостоятельность могут только слабые народы. Да, Потугин западник и предан цивилизации. Это слово и чисто, и понятно, и свято, а народность, слава - кровью пахнут! Родину же он любит и... ненавидит. Однако скоро поедет домой: хороша садовая земля, да не расти на ней морошке.
Расставаясь, Литвинов спросил у Потугина его адрес. Оказалось, к нему нельзя: он не один. Нет, не с женой. (Литвинов понимающе потупил глаза.) Да нет, не то: ей всего шесть лет, она сирота, дочь одной дамы.
В гостинице Литвинов обнаружил у себя большой букет гелиотропов. Слуга сказал, что принесла их высокая и прекрасно одетая дама. "Неужели ОНА?" Это восклицание относилось вовсе не к его невесте Татьяне, которую Литвинов ждал в Бадене вместе с её тетушкой. Он понял, что это Ирина, старшая дочь обедневших князей Осининых. В пору их знакомства это была семнадцатилетняя красавица с изысканно правильными чертами лица, дивными глазами и густыми белокурыми волосами. Литвинов влюбился в нее, но долго не мог преодолеть её враждебность. Потом в один день все изменилось, и они уже строили планы на будущее: трудиться, читать, но главное - путешествовать. УВЫ, ничему не суждено было осуществиться.
Той зимой двор посетил Москву. Предстоял бал в Дворянском собрании. Осинин счел необходимым вывезти Ирину. Она, однако, воспротивилась. Литвинов же высказался в пользу его намерения. Она согласилась, но запретила ему быть на балу и добавила: "Я поеду, но помните, вы сами этого желали". Придя с букетом гелиотропов перед её отъездом на бал, он был поражен её красотой и величественной осанкой ("что значит порода!"). Триумф Ирины на балу был полным и ошеломляющим. На нее обратила внимание важная особа. Этим сразу решил воспользоваться родственник Осининых граф Рей-зенбах, важный сановник и царедворец. Он взял её в Петербург, поселив в своем доме, сделал наследницей.
Литвинов бросил университет, уехал к отцу в деревню, пристрастился к хозяйству и отправился за границу учиться агрономии. Через четыре года мы и застали его в Бадене на пути в Россию.
На другое утро Литвинов набрел на пикник молодых генералов. "Григорий Михайлыч, вы не узнаете меня?" - донеслось из группы веселящихся. Он узнал Ирину. Теперь это была вполне расцветшая женщина, напоминающая римских богинь. Но глаза остались прежними. Она познакомила его с мужем - генералом Валерианом Владимировичем Ратмировым. Прерванный разговор возобновился: мы, крупные землевладельцы, разорены, унижены, надо воротиться назад; думаете, сладка народу эта воля? "А вы попытайтесь отнять у него эту волю..." - не выдержал Литвинов. Однако говоривший продолжал: а самоуправление, разве кто его просит? УЖ лучше по-старому. Вверьтесь аристократии, не позволяйте умничать черни...
Литвинову все более дикими казались речи, все более чужими люди, И в этот мир попала Ирина!
Вечером он получил письмо от невесты. Татьяна с тетушкой задерживаются и прибудут дней через шесть.
Наутро в номер постучал Потугин: он от Ирины Павловны, она хотела бы возобновить знакомство. Г-жа Ратмирова встретила их с явным удовольствием. Когда Потугин оставил их, без предисловий предложила забыть причиненное зло и сделаться друзьями. В глазах её стояли слезы. Он заверил, что радуется её счастью. Поблагодарив, она захотела услышать, как он жил эти годы. Литвинов исполнил её желание. Визит длился уже более двух часов, как вдруг вернулся Валериан Владимирович. Он не выказал неудовольствия, но скрыть некоторую озабоченность не сумел. Прощаясь, Ирина упрекнула: а главное вы утаили - говорят, вы женитесь.
Литвинов был недоволен собой: он ждет невесту, и не следовало бы ему бежать по первому зову женщины, которую он не может не презирать. Ноги его больше у нее не будет. Поэтому, встретившись с ней, он сделал вид, что не заметил её. Однако часа через два на аллее, ведущей в гостиницу, вновь увидел Ирину. "Зачем вы избегаете меня?" В голосе её было что-то скорбное. Литвинов откровенно сказал, что их дороги так далеко разошлись, что понять им друг друга невозможно. Ее завидное положение в свете... Нет, Григорий Михайлович ошибается. Несколько дней назад он сам видел образчики этих мертвых кукол, из которых состоит её нынешнее общество. Она виновата перед ним, но еще больше перед самой собою, она милостыни просит... Будем друзьями или хотя бы хорошими знакомыми. И она протянула руку: обещайте. Литвинов пообещал. По дороге в гостиницу ему повстречался Потугин, но на занимавшие его вопросы о г-же Ратмировой ответил только, что горда как бес и испорчена до мозга костей, но не без хороших качеств. Когда Литвинов вернулся к себе, кельнер принес записку. Ирина сообщала, что у нее будут гости, и приглашала поглядеть поближе на тех, среди кого она теперь живет. Комичного, пошлого, глупого и напыщенного Литвинов нашел в гостях еще больше, чем в предыдущий раз. Только теперь, почти как у Губарева, поднялся несуразный гвалт, не было разве пива да табачного дыма. И... бросающееся в глаза невежество. После ухода гостей Ратмиров позволил себе пройтись насчет нового Иринина знакомца: его молчаливости, очевидных республиканских пристрастий и т. п. и насчет того, что он, видно, очень её занимает. Великолепное презрение умной женщины и уничтожающий смех были ответом. Обида въелась в сердце генерала, тупо и зверски забродили глаза. Это выражение походило на то, когда еще в начале карьеры он засекал бунтовавших белорусских мужиков (с этого начался его взлет). У себя в номере Литвинов вынул портрет Татьяны, долго смотрел на лицо, выражавшее доброту, кротость и ум, и наконец прошептал: "Все кончено". Только сейчас он понял, что никогда не переставал любить Ирину. Но, промучившись без сна всю ночь, он решил проститься с ней и уехать навстречу Татьяне: надо долг исполнить, а потом хоть умри. В утренней блузе с широкими открытыми рукавами Ирина была очаровательна. Вместо слов прощания Литвинов заговорил о своей любви и о решении уехать. Она сочла это разумным, однако взяла с него слово не уезжать, не попрощавшись с нею. Через несколько часов он вернулся выполнить свое обещание и застал её в той же позе и на том же месте. Когда он едет? В семь, сегодня. Она одобряет его стремление скорее покончить, потому что медлить нельзя. Она любит его. С этими словами она удалилась в свой кабинет. Литвинов было последовал за ней, но тут послышался голос Ратмирова... У себя в номере он остался наедине с невеселыми думами. Вдруг в четверть седьмого дверь отворилась. Это была Ирина. Вечерний поезд ушел без Литвинова, а утром он получил записку: "...Я не хочу стеснять твою свободу, но если нужно, я все брошу и пойду за тобой..." С этого момента исчезли спокойствие и самоуважение, а с прибытием невесты и её тетушки Капитолины Марковны ужас и безобразие его положения сделались для него еще нестерпимее. Свидания с Ириной продолжались, и чуткая Татьяна не могла не заметить перемены в своем женихе. Она сама взяла на себя труд объясниться с ним. Держалась с достоинством и настоящим стоицизмом. Состоялся и откровенный разговор с Потугиным, попытавшимся предостеречь его. Сам Созонт Иванович давно разрушен, уничтожен любовью к Ирине Павловне (это ждет и Литвинова). Бельскую он почти не знал, и ребенок не его, он просто взял все на себя, потому что это было нужно Ирине. Страшная, темная история. И еще: Татьяна Петровна - золотое сердце, ангельская душа, и завидна доля того, кто станет её мужем. С Ириной тоже все было непросто. Оставить свой круг она не в силах, но и жить в нем не может и просит не покидать её. Ну, а любовь втроем неприемлема для Григория Михайловича: все или ничего. И вот он уже у вагона, минута - и все останется позади. "Григорий!" - послышался за спиной голос Ирины. Литвинов едва не бросился к ней. Уже из окна вагона показал на место рядом с собой. Пока она колебалась, раздался гудок и поезд тронулся. Литвинов ехал в Россию. Белые клубы пара и темные - дыма неслись мимо окон. Он следил за ними, и дымом казалось ему все: и собственная жизнь, и жизнь России. Куда подует ветер, туда и понесет её. Дома он взялся за хозяйство, кое в чем тут успел, расплатился с отцовскими долгами. Однажды заехал к нему его дядя и рассказал о Татьяне. Литвинов написал ей и получил в ответ дружелюбное письмо, заканчивающееся приглашением. Через две недели он отправился в путь. Увидев его, Татьяна подала ему руку, но он не взял её, а упал перед ней на колени. Она попыталась поднять его. "Не мешай ему, Таня, - сказала стоявшая тут же Капитолина Марковна, - повинную голову принес".
Август 1862 года, 10 число. Баден-Баден. В популярном немецком курорте жизнь текла своим чередом. Как обычно бывает во время сезона на улицах полно пестрой и веселой публики. Наши же соотечественники особенно в ней выделялись.
Бамбаев заметил своего московского знакомого Литвинова у кофейни Вебера и громко окликнул его. Компанию ему составлял довольно серьезный молодой человек по фамилии Ворошилов.
Бамбаев предложил где-нибудь пообедать, но при условии, что Григорий Михайлович согласен за него заплатить.
Плотно пообедав, они отправились к Губареву в гостиницу, точнее сказать, Бамбаев буквально силой потащил туда Литвинова. На лестнице они столкнулись со стройной дамой высокого роста. На ней была шляпка с темной вуалью, закрывавшей ее лицо. Увидев Литвинова, дама побледнела.
Добравшись до гостиничного номера Губарева, кроме хозяина они обнаружили там Суханчикову и одного уже не молодого мужчину, который на протяжении всего вечера сидел в углу и в дискуссиях не участвовал. Беседа в основном состояла из сплетен и обсуждения друзей и общих знакомых.
Ворошилов же, как и всегда, буквально фонтанировал научными идеями и сведениями. К собравшейся компании присоединились Тит Биндасов и его товарищ. При взгляде на Биндасова его можно было принять за террориста, а по своему призванию он был квартальным. С их приходом стало так много шума и гама, что Литвинов заработал головную боль, и уже в десять вечера ему пришлось вернуться в кофейню Вебера.
Через небольшой промежуток времени рядом появился тот самый немногословный мужчина, который весь вечер провел у Губарева, сидя в углу. Он довольно-таки официально представился. Оказалось, что зовут его Созонт Иванович Потугин и занимает он должность надворного советника. Он спросил, понравилось ли столпотворение у Губарева. Заметил также, что если встречается с десяток русских, то все разговоры сводятся к будущему России, да к ее значению во всем мире. Гнилому Западу тоже сполна достается. Да только все равно этот самый гнилой Запад нас во всем превосходит. И самое интересное то, что мы считаемся только с западным мнением, хотя и презираем его, и ругаем почем зря.
Влияние на людей Губарев имеет только благодаря своей воле, перед которой мы не можем устоять. Мы не можем жить без барина. Нам обязательно нужен человек, который будет высокомерно нам приказывать. Тогда мы такого человека станем слушаться, потому как он во всем прав. Так все и живут, надеются, что все в жизни нашей изменится, все будет. За десять столетий ничего не изменилось, а мы до сих пор ждем, что все будет.